«Харви» простоял три месяца в Киеве на Майдане в рядах БМОН «Беркут» ГУМВД в Днепропетровской области. Он видел убийц «Небесной сотни» и знает, кто платил беркутовцам по тысяче гривен в день.
Сейчас «Харви» говорит, что правда была, скорее, на стороне евромайдановцев.
Вместе с «Харви» на Майдане был один из его руководителей – замкомандира по работе с личным составом Василий Бойко. Последний числится в списке беркутовцев, имевших отношение к избиению мирных граждан Украины в декабре 2013 года – под номером 98.
Но это не помешало Василию Бойко стать командиром козацкого батальона «Сичеслав». Он уверенно вводит старые добрые беркутовские порядки в майдановское подразделение. Красночерное боевое знамя, портрет Тараса Шевченко и приветствие: «Слава Украине! – Героям слава!» теперь в «Сичеславе» вне закона. Они действуют на Бойко, как красная тряпка на быка.
Соответственно, руководство Бойко дало результат: за время его комбатства «Сичеслав» превратился из батальона в роту.
Оказывается, с Бойко приходилось туго даже беркутовцам, не то, что евромайдановцам. Об этом журналисту газеты «Лица» рассказал сам «Харви», который год назад стал бойцом полка «Днепр1»
– Как вам служилось в «Беркуте»? Почему выбрали именно это подразделение?
– В «Беркуте» я работал с апреля 2012 г. по май 2014 г. Пошел, можно сказать, по зову сердца. Прошел учебу, начал патрулировать город, познакомился с начальством. Офицеры были достаточно нормальные, человечные.
Среди них выделялся только Бойко Василий Федорович. Человек очень скрытный и скользкий, приспособленец по жизни. Условно говоря, пришли бы белые – он стал бы белым, красные – красным.
– Как Бойко проявил себя на Майдане?
– Примером офицера он не был. Комбат Андрей Иванович Ткаченко постоянно находился с нами на передней линии, а Бойко грелся в палатках. Если нас посылали на какойто замес, Бойко там и не пахло. Он на заднем плане рассказывал, кому что нужно делать и куда идти. Это были его команды, даже не Андрея Ивановича. А когда доходило до ответственности, он все на Ткаченко спихивал, хотел выйти сухим из воды.
В Киеве у нас был жесткий график. Четыре часа стоим на Грушевского, два – отдыхаем. Но отдыхом это назвать было нельзя. Нас отправляли на другие задачи. Например, чтото охранять. А Бойко все это время спокойно отдыхал.
Кстати, не секрет, что нам регионалы платили деньги за службу.
– Сколько?
– 1.000 грн. в сутки. Деньги выдавались каждые пять дней. Василий Федорович и тут пытался мудрить. Финансы иногда либо задерживались, либо не доплачивались. Любимчики получали одну сумму, а все остальные – другую. Недоплатили тем, кого отправили в Днепр на штурм облгосадминистрации. Перед нашим выездом представитель регионалов передал деньги Василию Федоровичу. В Днепр поехали 15 бойцов «Беркута» во главе с Бойко. Он сам напросился. Понял, что на Майдане жареным запахло и решил сбежать.
Помню, нас перед фактом поставили, сказали, что хотят в Днепре захватить ОГА и из нас сформирован штурмовой взвод. Посадили на частный самолет Donglas, и через полчаса мы уже были в Днепре. Неделю прожили в ОГА, а потом вернулись в Киев. На тот момент на Грушевского Андрей Ткаченко получил травму. Ему сломали брусчаткой палец на ноге, но он остался в строю. А вот у Василия Федоровича появился грибок на ногте. Возможно, сообразил, что на Майдан возвращаться опасно, и решил остаться в Днепре.
– Вам чтото известно об организаторах титушек в Днепре?
– У меня есть товарищ, он участвовал в столкновениях возле ОГА 26 января 2014 г., был титушкой. Кстати, он спортсмен – занимается единоборствами и имеет разные титулы. По его словам, парней набирали через соцсети и спортклубы. Он позвонил по одному из объявлений в Интернете, его взяли в титушки и включили в спецвзвод – отряд, который должен был очень активно действовать против евромайдановцев. Им выдали дубинки, ножи, травматическое оружие. Применения оружия удалось избежать только потому, что активистов (евромайдановцев – ред.) быстро разогнали.
За «работу» титушкам платили хорошие деньги. Одна акция стоила 2.000 2.500 грн. Правда, такса у разных отрядов титушек отличалась. Были и такие, которые пришли «попихаться», тем меньше платили.
Кому был выгоден разгон активистов возле ОГА? Могу только предположить. Я знаю людей, которые по сей день сидят в Главном управлении МВД в Днепропетровской области, они свои должности проплатили на год вперед. Смена власти означала бы для них потерю работы.
Еще помню, чтобы напугать активистов, днепропетровских пэпэсников (сотрудники патрульнопостовой службы милиции – ред.) переодели в форму «Беркута», некоторым из них даже не успели раздать шевроны.
– Вернемся к событиям в Киеве. Какое у «Беркута» было оружие?
– Огнестрельного у нас не было. Нам выдали ружья «Форт 500», они стреляют резиновыми пулями. Их сила такая же, как если средним кулаком ударить в грудь. Особого вреда они не наносят.
Кроме того, были, российские кстати, синие гранаты с нервнопаралитическим газом. Их действие не из приятных. Такая – меня минут на 20 обездвижила.
– Как так получилось?
– Один из наших сотрудников ее неправильно бросил. Она взорвалась у меня под ногами. Едкий рыжий дым, густойгустой, такое ощущение, как будто легкие отпадают. Я упал, начал терять сознание, ребята откачали. На всех гранатах были надписи: «Сделано в России». Ящики с ними нам привезли регионалы. Гранаты, которые шли изначально в наш боекомплект, имели более щадящее действие. Они предназначались именно для разгона массовых акций.
– Как беркутовцы относились к демонстрантам?
– Сначала думали, будет обычная акция. Недели две пострайкуют и успокоятся, а мы вернемся домой. Первые дней пять Майдан был тихий, практически не давал о себе знать. Когда разогнали студентов, осознали, что это надолго. Все понимали ошибку МВД, которое приняло решение дать нам указание на разгон студентов. Они это аргументировали тем, что демонстранты памятники портят.
В основном, беркутовцы симпатизировали власти Януковича, потому что она нас поддерживала. А когда начались избиения и расстрелы, во всем обвинили «Беркут». Правильно действовали сотрудники Киевского ППС, которые бросали щиты и ксивы и говорили: «Мы уходим», а у нас выбора не было. Из правительства давили, напрямую не угрожали, но напоминали, что есть приказ стоять и если его не выполним, на службу не вернемся. Поэтому мы оставались. Думали, что стороны договорятся, но этого не произошло.
Наши ребята начали переосмысливать ситуацию во время февральских событий. Никто из них на все 100% не виноват, нас вынуждала ситуация. Наверное, так поступил бы каждый, если бы его поставили на наше место и говорили то, что говорили нам.
– Вы хотите сказать, что «Беркут» настраивали против майдановцев?
– Вербовка была очень тонкой. Нам говорили спасибо за то, что мы стоим, да еще и деньгами поощряли. Как я уже говорил, нас Партия регионов проплачивала. За 96 дней в Киеве я получил 96.000 грн. Такие деньги дома я не заработаю. Финансы приходили к нам как благодарность от депутатоврегионалов, например, от Олега Царева. Он подходил к нам, фотографировался, с каждым обнимался и благодарил.
Все фамилии депутатов я не помню. Некоторые говорили: «Вы стоите, делаете бравое дело, вы – молодцы. Акция за деньги Яценюка, Кличко и Америки скоро закончится». Нашим сознанием манипулировали. На планшете нам показывали российские новости, где постоянно хвалили «Беркут», и это воодушевляло.
С людьми, которые к нам подходили с Майдана, нам не разрешали разговаривать.
– Где жили бойцы вашего подразделения в Киеве?
– Нас расселили в санатории в Пуще-Водице. Но там мы бывали очень редко, ездили раз в 45 дней, чтобы помыться. В основном жили в здании Кабмина, иногда в автобусах спали.
– Что происходило на Майдане во время расстрелов? Кто убивал активистов?
– Я видел снайпера на 45 этаже гостиницы «Украина», одетого в черную форму, рассмотрел в его руках оружие, похожее на винтовку. Он целился в демонстрантов, попасть в «Беркут» с той позиции, где он сидел, было невозможно. Видел бойцов подразделения «Омега», на них была черная форма и желтая повязка на руках. Они стреляли майдановцам под ноги.
На моих глазах погибли ребята из внутренних войск и один мой коллега из одесского «Беркута». Когда мы убегали по Институтской вверх, он упал. Его положили на носилки, но было поздно, он умер. Царил полный хаос.
Инстинкт самосохранения подсказывал, куда бежать, мы отправились к Верховной Раде. Потом сели в автобус и поехали на базу киевского «Беркута», там нас вооружили автоматами Калашникова 7,62, выдали боевые патроны. В свою сумку я забросил свыше 500 патронов. Кстати, автоматы выдавались даже не под роспись.
На базе атмосфера была напряженная. Командование отсутствовало, ребята не знали, что делать, у некоторых сдавали нервы. К нам приехал генерал, который в 1992 г. создал «Беркут» (я не помню его фамилии, он уже на пенсии), построил нас и сказал: «Ребята, я не знаю, что дальше делать, из вышестоящего руководства никому не могу дозвониться. У вас есть два варианта: первый – сдать оружие и поехать домой, а второй – почистить «Правый сектор».
Мнения разделились, потому что принимать решения приходилось каждому. В конце концов, решили действовать как один. Здравый смысл победил, ведь у каждого из нас есть семья. После такого поступка домой дороги не было бы, нам даже предлагали в аэропорту «Жуляны» самолет, который улетит в Россию, где каждому обещалась работа в ОМОНе и СОБРе.
– Что произошло, когда Революция достоинства победила?
– Когда закончился Майдан, комбата БМОН «Беркут» ГУМВД в Днепропетровской области Ткаченко отстранили от должности и подали в розыск.
А замкомбата Василий Бойко не «потерялся», собрал нас и сказал, что принято постановление правительства о расформировании «Беркута», нужно переписывать рапорта на новое подразделение, тогда оно называлось МГБ – «міліція громадської безпеки». Условия те же, просто название другое.
Но у нас возник один вопрос. Дело в том, что когда мы вылетали из аэропорта «Жуляны» в Днепр, активисты Майдана позабирали у нас беркутовские удостоверения. Перед вылетом мы прошли коридором позора, я в том числе. Мы хотели узнать у Василия Федоровича, что будет, если нас начнут преследовать? Он матом ответил, что не знает, предложил собрать манатки и проваливать. 10% беркутовцев тогда уволились изза непоняток с командиром.
Через пару недель я все же написал рапорт на новое подразделение, и прослужил гдето два с половиной месяца. За этот период уволились еще 40%. Причина та же – недовольство отношением начальства к подчиненным.
В то время губернатором Днепропетровщины был Игорь Коломойский. Чтобы мы не разбежались, он выдавал каждому финансовую помощь по 2.000 грн. Это были его деньги. Бойко пытался так сделать, чтобы эти деньги не все получали. Он понял, что сможет стать комбатом, и начал «сливать» Ткаченко (на то время, комбат БМОН «Беркут» ГУМВД в Днепропетровской области – ред.). Откудато у Бойко взялась машина, и вообще, он себя более уверенно чувствовать стал: ходил не в форме, опаздывал, все больше начал угрожать увольнениями. Даже около недели на месте Ткаченко пробыл, но потом его сняли. А комбатом назначили руководителя криворожского «Беркута» Николая Авдейчика.
Тем временем, люди продолжали увольняться. Началась АТО, а рапорта сыпались, как листья с деревьев осенью. Я задумался о другой работе. Лучше иметь хорошего командира и меньшую зарплату, чем такое отношение, и пошел служить в «Днепр1».
Кстати, Бойко по Майдану хотели допрашивать, тогда как раз начиналась люстрация, но у него много связей, и в Киеве в том числе.
– Что это за связи?
– Они есть как в прокуратуре Днепропетровской области, так и в СБУ. Фамилий я не знаю, я обычным сержантом был. Известно, что по его деятельности допрашивали ребят. Но они боялись, следствию говорили, что претензий к Василию Федоровичу у них нет.
Я не завидую ребятам, которые с ним в «Сичеславе» служат. Могу сказать, там сейчас происходит то, что в «Беркуте» происходило. И какието мутки по ротациям бывают. Например, в Авдеевку должно было поехать 40 человек, но по факту отправились 2325. При этом из областного бюджета выделялись деньги на содержание 40.
– Вы сейчас служите в «Днепре1». Изменилось ли отношение к Евромайдану?
– В роте, куда я попал, было очень много ребят, которые стояли на Майдане и поддерживали революцию, в том числе и ротный. Я пытался сначала скрыть, что был в «Беркуте».
В курилках и во время поездок мы много разговаривал о Майдане. Каждый высказывал свою точку зрения, делился впечатлениями. Гдето они меня поняли, а гдето – я их. Склоняюсь к мысли, что они действительно были правы.
– У вас тату в виде тризуба. Считаете ли Вы себя патриотом Украины?
– Я добровольно согласился поехать в АТО, не ждал повестки из военкомата. В «Днепре1» я служу год. Был в Славянске, Артемовске, Малиновке, Часовом Яру, сейчас мы стоим на второй линии обороны. Может быть, я не самый большой патриот, но я действительно люблю Украину. Когда нападают на страну – ее нужно защищать, это обязанность каждого настоящего мужчины.
